Утром 19 июня 1936 года жители Старого Оскола и прилежащих к нему сел могли наблюдать затмение солнца. Началось оно в половине седьмого и продолжалось около двух часов.

Накануне в районной газете «Путь Октября» появилась заметка, в которой преподаватель педтехникума В. Калашников давал рекомендации, как не прозевать такое «редкое явление в природе», невзначай приняв его за рядовое пасмурное утро. (Затмение в Осколе было видно как частичное)…

Духовное же затмение, которое можно было наблюдать по всей нашей стране, длилось долгие годы. Но и оно было частичным. Люди, чистые сердцем, видели истинный источник света – Бога, не взирая на светонепроницаемые тучи воинствующего атеизма.

Известно, что борьбу с носителями православной культуры вели не только лекторы и журналисты. Поэтому об истории церковной жизни советского периода нам повествуют не только старые газеты, но следственные дела, хранящиеся ныне в архивах спецслужб.

В первые годы советской власти храмы были все-таки неотъемлемой частью городских и сельских пейзажей. На снимке одна из разрушенных старооскольских церквей. Предположительно, Успенский храм.

Высокий стиль банального доноса

Первое (из доступных нам) следственное дело, по которому проходят священнослужители нашего края, датировано январем-мартом 1919 года. (Архив УФСБ по Белгородской области. № 5951-с). Возбуждено оно было в отношении диакона Михаила Булгакова и псаломщика Михаила Гончарова. Оба обвиняемых служили в храме апостола Иакова в селе Коробковка (ныне часть Губкина, церковь апостола Иакова построена заново).

Ход делу дало заявление сретенской партии коммунистов-большевиков в Старооскольскую Уездную Чрезвычайную комиссию по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией, саботажем и преступлением по должности. Так цветасто именовали тогда свою организацию чекисты. Само заявление по сути своей является банальной кляузой.

Однако оно разительно отличается от подобного рода документов последующего времени, начинавшихся со слов «Довожу до вашего сведения…». Этот донос написан вдохновенно. Хотя по ходу изложения его авторы все-таки сбились на казенный стиль. Но оцените начало:

«Имеем честь заявить о том, что у нас в одно прекрасное время, 5-го января, по случаю поминок у гражданина Емельяна Кривошеева было духовенство Яковлевской церкви и вело среди граждан нашего общества агитацию при следующих лицах….».

По словам сретенских большевиков, диакон и псаломщик занимались агитацией против советской власти и обращались к собравшимся крестьянам с таким воззванием:

«Что вы смотрите на свою партию? Почему вы допускаете ей развиваться? Вы бы восстали все на них…»

Заканчивалось заявление уже неоригинальным требованием принять меры.

И только диакон похвалил коммуну

Из свидетельских показаний, приобщенных к делу, вырисовывается реальная картина поминок 5 января. Поминали у Кривошеевых их малолетнего сына. Диакон и псаломщик пришли пораньше. А священник Михаил Садовский немного задерживался. Во время ожидания батюшки и зашел разговор о коммунистах. Но завели его не «церковники», а гость из Каплино, оставшийся неизвестным. Это он пожаловался, что коммунисты в селе притесняют крестьян. И гость в своих обидах против «рабоче-крестьянской» власти оказался не одинок. Селяне, еще не запуганные Соловками, не постеснялись в выражениях, характеризуя дела и задумки дорвавшейся до власти партии.

Как выяснилось во время допроса свидетелей, «только дьякон сказал бабам, что коммуна - вещь очень хорошая».

За обвиняемых вступился… Кто бы вы думали? В жизнь не догадаетесь! Коробковский сельский исполнительный комитет крестьянских депутатов. Невероятное для последующих лет советской истории явление!

21 января исполком отправил в силовые органы документ следующего содержания:

«Удостоверение.

Дано сие диакону нашей церкви Михаилу Булгакову в том, что он человек очень бедный, имеет обремененное семейство, состоящее из девяти душ, стоит все время от начала революции на платформе советской власти и никаких провокационных действий против советской власти никогда не проявлял и всегда идет за народ, что и удостоверяем».

Возможно, именно эта характеристика повлияла на благополучный для обвиняемых исход дела. 14 марта 1919 года Старооскольская ЧК нашла, «что дьякон Булгаков и псаломщик Гончаров никакой агитации против советской власти не вели, и сказанные Булгаковым слова, что Вас больше, а коммунистов меньше, были не агитацией, а частным разговором, не имеющим никакого политического значения».

Дело прекратили «за недоказанностью обвинений».

Дальнейшую судьбу выпускника Курской духовной семинарии диакона Михаила Булгакова и псаломщика Михаила Гончарова нам проследить не удалось. Если они сохранили верность Церкви и дожили до 1929-1937 годов, то едва ли им удалось избежать нового следственного дела. К тому времени и социальный заказ на уничтожение религии и ее носителей прозвучал отчетливей, и методы претворения его в жизнь были отточены.

Желание заступаться за «попов» у местных органов власти начисто пропало. А сотрудники ЧК-ОГПУ-НКВД научились находить нужных для беспощадного приговора свидетелей.

Автор статьи - священник Владимир Русин, село Кунье.

Статья ранее была опубликована в газете "Старооскольский курьер" и на сайте Кавиком.ру.

За помощь в проведении исследования автор выражает благодарность В.М. Рябкову, В.В. Меженину, В.В. Боевой, А.С. Дригайло и Ю.Т.Бугримову.