Смерть скользит рядом с нами постоянно. Она играет, смеётся и выбирает среди людей своих фаворитов. Не знаю, чем я интересен ей (узнал бы – избавился от этого), но далеко не первый раз она пытается назначить свидание. Даже не затрагивая детских болезней, драк и «забавных» случаев типа прямого попадания кирпича в лицо и падения горлом на деревянную палку хотелось бы рассказать о тех запомнившихся моментах, когда я оказывался к Ней ближе всего.

Зима. Ребята торжествуя с горы на саночках несутся.… За временным неимением санок (случайно влетели под машину, хорошо ещё, что без меня) катаюсь с ребятами на картонках с искусственной горки – обледенелого верха подземного подвальчика. Высота от двух метров. У входа вмёрзла в лёд груда спутанной арматуры. Ряды острых ржавых штырей в небо. И вот, сидя на краю, я невольно отклоняюсь назад, поскальзываюсь и лечу в эту кучу. Удар. Секундная потеря сознания и вот я уже наблюдаю небо через частокол спаянного морозом железа. Друзья подошли только тогда, когда я заорал, поняв, что сам вылезти не смогу. Они-то чуть домой не удрали, решив, что возле подвала только мой окровавленный труп на прутьях. Вылезал около 20 минут – сложно было найти щель. Самое интересное, что имеющееся сверху пробелы в штырях не позволили бы безнаказанно пролететь и моей голове, а не то, что всему телу. Почёсывая шишку на затылке, я подивился чуду и решил ничего родителям не говорить: до конца зимы мы всё катались с этого гаража, но уже аккуратнее.

Лето. Ребёнок (то есть я) сплавлен бабушке с дедушкой и отправлен с ними на рыбалку. Рыбачить я не умел, уху ненавидел, поэтому бегал по обрывистому бережку, выслушивая надоевшие слова о том, что глубина данного водоёма превышает 5-8 метров и близко подходить к воде не стоит. Когда родственники ушли есть уху, я придумал себе несложную забаву: бегать от берега к берегу и резко останавливаться у края, садясь на корточки и упираясь в землю. Но один раз остановится я не успел.… Думаю, всплеск был тихий и никто его не услышал, а я довольно быстро пошёл ко дну пуская пузыри. Случаев, когда я тонул, было много, но этот – самый первый и поэтому он и запомнился ярче. Помню быстро темнеющее сознание, где не остаётся никаких мыслей. Помню зеленоватую бездну с лучами солнца над головой. Помню попытки вздохнуть и какие-то верёвки, ухватившись за которые я внезапно очутился на берегу. Выпустив корни дерева (кажется ивы) я на четвереньках пополз к родным, струйками выплёвывая солоноватую и мутную водицу. На рыбалку меня довольно долго после этого не брали.

Опять лето. Учитывая мою гиперактивность и надоедливость отправлен в лагерь для дошкольников. Ежедневно с приятелями сбегаю оттуда, чтобы поживится вкусными ягодами растущими в кустах через дорогу. Но вот наше отсутствие заметили и слышится гневный оклик воспитательницы. Пулей вылетев из кустов мчусь обратно, не глядя по сторонам, но когда в меня на неплохой скорости врезается иномарка («Запорожец») всё же успеваю выставить руки. Как мячик отлетев от капота я, слыша визг тормозов и видя медленно (вы замечали, что в эти моменты все застывает?) седеющую воспитательницу, пролетаю пару метров, потом ещё столько же еду по асфальту раздирая рубашку и штаны и, наконец, останавливаюсь прямо на разделительной полосе. В полёте успел продумать только одну мысль: «Чёрт, как обидно быть сбитым каким-то «Запором»!». Однако, судьба и в этот раз была благосклонна и я отделался только царапинами, а вот воспитательница и водитель – нервным срывом.

Старшие классы. Зима. Тридцать два градуса мороза. Возвращаюсь домой с вечерней прогулки, кругом ни души. Возле скользкой тропинки, шагах в двух, – открытый люк, до краёв наполненный холодной водой с длинными, до тропинки, обледенелыми краями. Едва успев подумать, что год назад тут уже утонул один пацан, я поскальзываюсь и по льду съезжаю прямо в него. Это был, пожалуй, самый страшный случай. Зацепится не за что, звать людей – бесполезно, а я по сантиметру в секунду скатываюсь в колодец. Казалось словно, что-то или кто-то тянет меня туда. Плача от бессилия я пытался ногтями, зубами хоть немного затормозить. Однако ногти ломались, оставляя на льду красные размытые наступающим весенним теплом дорожки, а зубы скользили. Страшно так погибать. Противно. И глупо. Когда я уже по подмышки ушёл туда (а люк был широк) мне удалось схватится за какую-то веточку, чуть ли не соломинку от соседнего куста. По этой соломинке я и выбирался оттуда, буквально по миллиметру, боясь снова сползти. Через пять минут, после того, как я вылез штаны и рубашку с курткой схватило холодом и мне пришлось чуть ли не боком плестись целый квартал к бабушке, живущей рядом. После этого люк всё-таки закрыли.

И последний (то есть я хотел сказать самый недавний!) случай, уже в Старом Осколе. Два или три года тому назад. Зима почти в разгаре. Праздничная ночь в частном доме и пьяная гулянка в кругу друзей. Выпив неимоверное количество спиртного, пытаясь справится с осознанием вечной проблемы «яеёлюблюаоналюбитдругого» я решаюсь покончить с опостылевшим существованием (это был уже второй раз, но первый был скорее смешон, нежели интересен. Вены всё же режут вдоль, а не поперёк). Выйдя во двор якобы в туалет я кое как, зигзагом, плетусь к расположенной рядом недостроенной многоэтажке. По скелету лестничного проёма залажу на крышу и, постояв в задумчивости у края, решительно шагаю вперед... И не было бы этой статьи да и меня самого, если бы я не подумал о маме. И бабушке с дедушкой, которые бы не пережили такого. И о том, что я могу стать парализованным инвалидом, а не умереть. О многом успеваешь подумать пока наклоняешься над бездной. Я успел повернутся и схватится за край крыши в полёте. Точнее за какую-то вмурованную железку. Внизу раздавались голоса: ребята поняли, куда я пошел, и занялись поисками. Прямо подо мной, этажах в четырнадцати, прошёл мой друг. «Нехорошо будет если я упаду прямо на него» - подумал я и попытался подтянуться. Залезть обратно и спустится было тяжело, но добраться до дома, где меня с нетерпением ждали, ещё труднее - я вышел без верхней одежды и очень замерз, вися на крыше. К тому же всё ещё не протрезвел, да и ухитрился вывихнуть мизинец и растянуть запястье, когда хватался за жизнь. В итоге я упал прямо на дороге и снег начал медленно укрывать меня своим одеялом. Холод ушёл. Осталось дикое желание послать всех к чёрту и уснуть на этой теплой мягкой асфальтовой дороге под свист ветра. Ресницы смёрзлись. Несмотря на это инстинкт самосохранения победил и в этот раз. Полежав, я всё же уговорил себя если не встать, то хотя – бы ползти и в итоге добрался до остальных.

Я часто улыбаюсь, но те, кто знают меня давно, говорят, что в моих глазах всегда прячется грусть, даже в самые счастливые моменты. Они ошибаются – это совсем не грусть. Это память и ожидание новой, неизбежной встречи с самой верной моей почитательницей, которая ждёт меня уже второй десяток. Надеюсь, что она – терпеливая особа.

Автор текста - Алексей Деменко

Текст ранее был опубликован в газете "Вечерний Оскол" и на сайте Кавиком.ру.